Свет погас. Нет зрителя в зале. Лишь тонкий силуэт женщины с фрезией виднеется сквозь тусклый свет на сцене. Ее длинные волосы обнимают нежные маленькие плечи, покрывая спину и слегка касаясь кончиками груди. Женщина похожа на тишину, царившую в этом театре. Тишина… Лишь тихий ветерок иногда заходит на спектакль покоя, поднимая вверх пылинки со сцены, такой же старой, как и сам театр. Главная роль здесь отведена темноте и выцветшим от времени, когда-то красным, креслам и портьерам. В этот театр не купить билетов. Здесь нет пригласительных. Старому-старому театру больше не увидеть ошеломляющих своим успехом премьер, не зажечь новых театральных звезд, не услышать откровений и слез разочаровавшейся юной актрисы, не испытать приятную дрожь и вибрацию от шквала аплодисментов.
Женщина, стоявшая на сцене, медленно опустилась на колени, провела рукой по шершавым доскам и уложила на них цветок. Когда-то здесь свершился ее первый актерский дебют. Здесь в свои 23 она испытала славу, любовь, успех… И здесь же она пережила самое большое разочарование в жизни, когда ей исполнилось 42. В 50-летний юбилей из театра не пришла поздравительная открытка. — «Наверное, затерялась на почте», — подумала актриса. Бенефис так и не случился.
Женщина подняла голову вверх, глубоко вздохнула и произнесла монолог из пьесы Теннесси Уильямса «Трамвай желания». Роль Бланш Дюбуа когда-то сделала лицо актрисы узнаваемым и определила её положение в обществе, манеру поведения, пристрастия и желания. Эта же роль, приучившая юную актрису к приятной тяжести короны, и погубила её.
«Это стоит того, это стоит даже небольшого отрывка, маленькой фразы из «Гамлета». Все это стоит того, чтобы раз услышать аплодисменты в свой адрес и испытать золотое чувство самодовольства и гордости собой. После одних этих трех минут признания и восхищений уже можно умереть…. Все это – театр…» — произнесла 80-летняя женщина, медленно встала и отправилась за кулисы. «Все это – театр….» — Подхватил ветер.
